Влад Шурыгин (Военный експерт РФ)Пожалуй, главным информационным событием на кануне 2012 года стало выступление в Общественной Палате начальника генерального штаба Николая Макарова. Генерал долго и подробно рассказывал о ходе военной реформы и успехах достигнутых армией под его руководством. Но это выступление не получило бы широкого резонанса, если бы не заявление Макарова о возрастающей угрозе ядерной войны, переполошившее общественность: «…увеличился риск втягивания России в различные локальные вооруженные конфликты и войны практически по всему периметру государственной границы. При определенных условиях эти конфликты могут перерасти в крупномасштабную войну, в т.ч. с возможностью применения ядерного оружия».
Оставим за скобками тему «втягивания», которая требует отдельного серьёзного анализа и попытаемся понять, что значит «перерастание обычной войны в войну с применением ядерного оружия? И насколько реформа проведённая господами Сердюковым и Макаровым, эту войну отодвинула или приблизила?
Для начала надо понять, какие же вооружённые конфликты России сегодня угрожают?
Россия граничит со сверхдержавой Китаем, обладающим третьим в мире военным потенциалом, со странами НАТО - самым мощным военным блоком современного мира. И Китай и НАТО обладают стратегическими ядерными потенциалами, которые постоянно совершенствуются. Кроме них вероятным обладателем ядерного оружия является Северная Корея. Остальные государства, граничащие с нами, не являются обладателями ядерного оружия и, руководство России неоднократно заявляло, что против таких стран ядерное оружие применять не будет. К тому же, с большей частью этих стран Россию связывают добрососедские партнёрские отношения, и лишь с Грузией Россия находится в состоянии холодной войны. И Грузия же обладает самой боеспособной и современной армией. Ни одна другая республика Закавказья и Средней Азии не имеет таких отмобилизованных и подготовленных Вооружённых Сил.
Россия так же граничит и несколькими региональными державами: Украиной, Белоруссией и Казахстаном и гипотетически можно предположить военный конфликт с любой из них, но в реальности даже наличие определённых претензий к соседям едва ли в ближайшие годы перерастёт в крупномасштабную войну, к примеру, между Россией и Украиной, ещё меньше вероятность войны между Россией и Казахстаном и Россией и Белоруссией так как эти страны объединены в единое экономическое пространство и процессы интеграции продолжаются.
Фактически, кроме глобального вооружённого конфликта между Россией и НАТО или Россией и Китаем, остальные вероятные конфликты по своим масштабам не выходят за рамки подавления сепаратистских мятежей типа чеченского в 1994-2000 годах или войны с Грузией.
При этом, для разгрома Грузии в 2008 году хватило группировки Северо-Кавказского военного округа, который справился с разгромом Грузии развёрнутыми здесь силами. И сделал бы это на порядок эффективнее, если бы не волюнтаризм министра обороны Сердюкова, который за сутки до начала грузинского вторжения, несмотря на все предупреждения разведки, оставил войска без боевого управления, парализовав Главное Оперативное Управление Генерального Штаба приказом переезжать в необорудованное здание. И не откровенный непрофессионализм самого Макарова, который будучи только назначенным на должность НГШ, никак ей не соответствовал, и умудрился не отдать вовремя важнейшие директивы, определявшие ход и исход боевых действий.
Фактически войну 08.08.08 выиграли, отправленные незадолго до начала войны в отставку генералы Балуевский (НГШ) и Рукшин (начальник ГОУ), которые на протяжении трёх предыдущих лет готовили войска СКВО к отражению грузинской агрессии, и с началом боевых действий, несмотря на неразбериху, допустив кучу промахов и ошибок, СКВО к исходу первых суток смог переломить ход боевых действий, и затем разгромить грузин. За эту победу Макаров украсил свою грудь вновь учреждённым орденом Св. Георгия, а все ошибки и провалы были тут же списаны на уволенных генералов и несовершенство «старого облика».
И, тем не менее, оценивая боевой потенциал Российской Армии образца 2008 года, можно уверенно утверждать, что её боевое ядро – части постоянной готовности (ЧПГ), составлявшие в 2008 году до 25% от численности Сухопутных войск, а с учётом ВДВ до 30%, было способно с высокой эффективностью действовать в конфликтах малой интенсивности. Господин Макаров ловко передёргивает, заявляя, что части постоянной боевой готовности составляли всего 17%, говоря не о проценте численности ЛИЧНОГО СОСТАВА ЧПГ в составе СухВо, а о проценте ЧАСТЕЙ ЧПГ к численности частей СухВо. Так, число ЧПГ в том же Сибирском военном округе, где «рулил» господин Макаров, составляло не «несколько полков в 80% укомплектованности», как выразился Макаров, а укомплектованные на 93 - 95% три мотострелковых полка, танковый полк, мотострелковая бригада, десантно-штурмовая бригада, две бригады «спецназа», а так же артиллерийские дивизионы, подразделения связи, разведки и тылового обеспечения. В общей сложности более 25 000 человек, которые при необходимости могли быть переброшены в любой регион России. Более того, почти все эти части были укомплектованы «контрактниками» и имели высокий уровень подготовки. Проблема на тот момент состояла лишь в устаревании техники и вооружения, которая должна была начать решаться с началом полноценного финансирования перевооружения.
При этом, российская армия сохраняла мощный мобилизационный потенциал, который позволял в угрожаемый период за четыре-шесть месяцев развернуть её с 1 миллиона 350 тысяч до 4 миллионов 200 тысяч человек. Для специалистов термин «угрожаемый период» расшифровывать нет необходимости, но для всех остальных поясню, что «внезапно» войны не начинаются. Любой войне предшествует период обострения, когда претензии противников друг к другу постепенно становятся всё более неразрешимыми мирными средствами, и страны начинают скатываться к вооружённому противостоянию. Обычно такой период занимает несколько месяцев. И за это время каждая страна старается максимально нарастить свой военный потенциал с помощью мобилизации.
Так вот, российский мобилизационный потенциал делал, фактически, бессмысленными любые планы крупномасштабной войны против России силами общего назначения. Победить в такой войне Россию было почти не реально, и она привела бы лишь к полному истощению боевых потенциалов противников, после чего единственным способом продолжения боевых действий становилась бы ракетно-ядерная война со всеми вытекающими последствиями, если противники не решились бы раньше сесть за стол переговоров. Перейти в ракетно-ядерную она могла и в случае крайне неблагоприятного положения на фронтах, при стратегических поражениях, как последнее средство воздействия на противника. Но в любом случае, порог применения ядерного оружия был довольно высок. Ракетно-ядерная война была лишь крайним средством вооружённого противостояния.
Что же произошло теперь, после «оптимизации» нашей армии и перевод её на «новый облик»? Господин Макаров с гордостью говорит о том, что сегодня армия состоит только из частей и соединений полной боевой готовности укомплектованными на 100%. Это, конечно, здорово! Но только вот, если проанализировать вероятные угрозы России, то становится совершенно очевидным, что для блокирования угрозы со стороны таких стран как Грузия, или для подавления такого конфликта, как чеченский, существующие Вооружённые Силы избыточны, а для парирования угрозы со стороны более мощных противников, таких как, например, Китай или НАТО совершенно недостаточны.
В качестве примера стоит взять Дальневосточный ТВД. В 1986-1997 гг. число дивизий на дальневосточном театре военных действий уменьшилось с 57 до 23, танков — с 14900 до 10068, ракет класса "земля-земля" — с 363 до 102, боевых вертолетов — с 1000 до 310, боевых самолетов — с 1125 до 500. Процесс сокращений продолжился и после 1997 года, хотя и чуть меньшими темпами. В итоге перед началом сердюковской реформы здесь было расположено 23 дивизии, но больше половины этих соединений были "кадрированными" — то есть сокращённого состава, и общая группировка Сухопутных войск насчитывала здесь около 100 тысяч солдат и офицеров.
В противостоящим здесь нам Шэньянском и Пекинском военных округах НОАК, непосредственно граничащих с Россией на Дальнем Востоке и в Забайкалье, сосредоточено 22 дивизии (4 танковые, 6 механизированных, 6 мотопехотных, 3 воздушно-десантные, 3 артиллерийские) и 38 бригад (6 танковых, 12 мотопехотных, 1 пехотная, 7 артиллерийских, 1 противотанковая, 11 ПВО). В резерве — 7 пехотных дивизий и 3 дивизии ПВО, всего более полумиллиона солдат и офицеров, 3000 танков и более 1000 самолётов и вертолётов.
Для переброски подкреплений с запада одна-единственная коммуникация — Транссиб. Её протяжённость (от Ярославского вокзала Москвы до вокзала Владивостока) — 9288 км. При этом более 1500 километров этой железной дороги идут в непосредственной близости от советско-китайской границы, иногда приближаясь к ней на расстояние прямой видимости. Поэтому в советское время высшее военное командование никогда не рассчитывало на неё как на путь подвоза резервов в случае обострения обстановки в этом регионе. Ставка делалась на мобилизационный потенциал региона. На случай войны Сибирский и Дальневосточные округа на китайском направлении за счёт развёртывания имевшихся здесь кадрированных частей, а так же формирования новых развернуть при военной угрозе развернуться за тридцать суток до 400 тысяч, а за сорок пять суток — до 700 тысяч солдат и офицеров. Материальные же запасы округов, хранящиеся на складах техника и вооружение позволяли довести эту группировку до миллиона человек, что, учитывая сохраняющееся техническое превосходство, а главное — превосходство в управлении войсками на оперативно-стратегическом уровне, уже качественно меняло расклад сил в регионе. Если добавить к этому стратегическое превосходство СССР в ядерном оружии, прикрытие основных экономических центров укрепрайонами, то планы войны против СССР становились бессмысленной авантюрой. Именно поэтому, сохранявшееся в течении почти 25 лет военное противостояние СССР и Китая, так и не переросло в войну.
После "оптимизации" численность развёрнутых войск в этом регионе даже увеличилась примерно на 20 тысяч человек. Казалось бы, можно только радоваться, но одновременно с этим фактически полностью была ликвидирована вся мобилизационная структура нашей военной группировки. Все "кадрированные" полки и дивизии расформированы или переведены в статус баз хранения. И в случае войны здесь теперь могут быть развёрнуты лишь несколько отдельных бригад.
При этом, после подписанных договорённостей с Китаем о стокилометровой демилитаризованной зоне вдоль границы и территориальных уступках Китаю, все наши укрепрайоны здесь разоружены и взорваны.
В итоге, после «оптимизации» и перевода армии в «новый облик» в случае гипотетической войны с Китаем полумиллионной китайской группировке будет противостоять тонкая оборонительная цепь из трёх десятков бригад численностью чуть больше 100 тысяч человек, растянутая более чем на 1500 километров вдоль китайской границы. Пункт постоянной дислокации самой северной МСБр в Приморье определен в Сибирцеве, а самой южной МСБр Хабаровского края в Бикине. Между ними более 400 км приграничной полосы, охраняемой электронной системой наблюдения погранотделений с 15% укомплектованностью и брошенными военными городками: Сальское, Графское, Веденка, Дальнереченск, Лазо, Филино, Кольцевое, Пантелеймоновка, Лесозаводск, Сунгач, Кноринг, Спасск, Черниговка.
При этом, переброска одной бригады с европейской части России сюда займёт никак не меньше нескольких недель, если, конечно, китайцы не перережут Транссиб раньше.
Как грустно сегодня шутят офицеры-дальневосточники: после сердюковско-макаровской "оптимизации" для Китайской армии не будет сложной проблемой разгромить Российскую. Проблемой будет её найти…
Ещё более драматично сравнение потенциалов России и НАТО на западном ТВД. Эксперты в один голос говорят, что созданная "россыпь" бригад, даже объединённая в некие "оперативные командования", в войне против таких противников, как армии НАТО или Китая, позволяет, в лучшем случае, организовать устойчивую оборону на отдельных направлениях. Но любому выпускнику военного училища хорошо известна азбучная истина: одной обороной исход войны никогда не решался и обороной противника не разгромишь. Никаких же ударных группировок планом реформ просто не предусмотрено! И это означает, что в войне против такого противника у России почти нет шансов нанести поражение противнику без применению ядерного оружия.
Иными словами, если раньше, при угрозе крупномасштабной войны, порог перехода её в ракетно-ядерную был достаточно высок, и, отмобилизовавшись в угрожаемый период, Россия могла защитить свой суверенитет в войне с любым противником с помощью сил общего назначения, делая фактически бессмысленными планы такой войны, то теперь, без применения ядерного оружия, вероятность нанесения неприемлемого урона такому противника как силы НАТО или Китай близка к нулю.
И сурово сдвигая брови, рассказывая «общественникам» о ядерной угрозе генерал Макаров ни слова не говорит о том, что именно его усилиями вероятность этой угрозы сегодня усилилась на порядок! Именно Макаров несёт ответственность за то, что Россия стала на несколько шагов ближе к атомному апокалипсису...
