Только что вышла его новая книга – «Империи разведки: Секретные
службы и колониальный беспорядок после 1914 г.» (Empires of
Intelligence: Security Services and Colonial Disorder After 1914). Эта
книга – первое исследование колониальных спецслужб Великобритании и
Франции и их борьбы с антиколониальным национализмом в арабском мире,
где используются недавно рассекреченные документы. В интервью Андрею
Солдатову Мартин Томас говорит о том, чем отличались методы британских
и французских спецслужб на Ближнем Востоке в период между двумя
мировыми войнами:
- Первое имя, которое неизбежно приходит на ум при обсуждении
деятельности спецслужб в арабском мире в начале 20 века – Лоуренс
Аравийский. Что вы думаете об этой фигуре?
- Лоуренс был способным аналитиком разведки, но до сих пор сложно
отделить легенду о нем и его реальное влияние на события. Его
величайшее достижение - это помощь в разворачивании арабского
восстания, но было бы неправильно переоценивать здесь личное участие
Лоуренса. Более разрушающим было то, что стереотипы об арабском
обществе, исламе и панарабизме, которые он создал, помогли
увековечивать узкий и империалистический подход к британским торговым
связям с арабскими националистическими группами после Первой мировой
войны.
- Как вы можете объяснить, что тот же самый Лоуренс, который
позиционировал себя как защитник интересов арабов, позднее согласился
стать советником Черчилля в Ираке? И в результате имел прямое отношение
к газовым атакам британской авиации против иракских инсургентов.
- На самом деле Лоуренс редко выступал как защитник прав арабов,
особенно когда они вошли в конфликт с британскими имперскими
установками. Его влияние на британскую политику в Ираке также было
достаточно слабым, особенно ко времени восстаний 1919-20 гг.
- Насколько известно из мемуаров Лоуренса и других книг, к началу
Первой мировой британская разведка предпочитала вербовать офицеров в
университетских кругах, прежде всего тех, кто занимался Ближним
Востоком (включая египтологов). Французы использовали другие методы. В
чем тут причина, как вы думаете?
- Я думаю, что фундаментальная разница между
британским и французским подходом к вербовке арабских специалистов
базируется на трех факторах: первое, культурная разница (британцы
ценили классическое образование и опыт в полевой работе больше, чем
профессиональное колониальное образование в специальном учебном
заведении, каким была для французов Ecole Coloniale); второе,
французская колониальная администрация всегда больше полагалась на
военных, особенно тех, кто имел опыт во французской Северной Африке; и
третье, французская администрация делала упор на долговременные
командировки и антропологическое обучение, в отличие от британцев.
- Создается впечатление, что Франция стремилась контролировать Ливан
и Сирию в 1920-1945 больше по идеологическим причинам, а британцы
хотели управлять Палестиной больше по прагматическим соображениям.
Хорошо известны слова французского генерала Гуро в Дамаске: «Саладин,
мы вернулись» (ссылаясь на крестоносцев).
- Я вижу здесь меньше различий между Францией и Великобританией, чем
вы. Обе империи стремились контролировать Ближний Восток по
политэкономическим, стратегическим причинам и из имперского
превосходства. Конечно, французские администраторы думали, что Ливан
будет отдельной территорией из-за его большого христианского населения
и давнишнего влияния французских коммерческих интересов, католических
миссий и учебных заведений. Но я все же считаю, что экономика и
стратегия более важны, даже для лоббистских групп, которые оказывали
сильнейшее влияние на французскую экспансию в этом регионе.
- Такое впечатление, что британские спецслужбы были более готовы
иметь дело с исламистами, чем французы. Тот же Лоуренс вполне мог
использовать алжирских исламистов во время арабского восстания.
- Здесь я с вами не соглашусь. И британцы, и французы отказывались иметь дело с такими группировками, как "Братья-мусульмане",
и французские спецслужбы были, во всяком случае, более уверены, чем их
британские коллеги, в том, что они поддерживают более широкие сети
влияния среди исламских ученых. Британцы же иногда очень опасались
влияния панисламизма в британской Индии, хотя потом такие опасения
уменьшились, поскольку в середине 1920-х движение в поддержку Халифата
потеряло почву.
- Как вы думаете, почему французы всегда следовали британцам на Ближнем Востоке, а не наоборот? -
Здесь я тоже с вами не согласен. Я не считаю, что британцы были более
успешны, чем французы – весь межвоенный период постоянно сопровождался
более или менее постоянным политическим насилием, как на британских,
так и на французских имперских территориях по всему арабскому миру.
- Поскольку ваша книга пока не издана в России, не могли бы вы
сформулировать главное отличие между французским и британским подходами
к разведке на Ближнем Востоке в этот период?
- На самом деле здесь меньше разницы, чем можно представить: обе
империи полагались на сбор разведывательной информации, чтобы
компенсировать слабости колониального государства и противостоять все
более и более хорошо организованным формам политической оппозиции
европейскому порядку. В этом случае разведдеятельность становилась все
более и более интегрированной частью колониального принуждения.
- Две главы вашей книги посвящены восстаниям в британских и
французских колониях соответственно. В чем главная разница в реакции на
действия повстанцев между французами и британцами? -
Любые различия между ними перевешивается сходством: успех или, чаще,
частичное поражение колониальных властей против партизан зависели от
качества полученных разведсведений и способности предсказать волнение
прежде, чем оно возрастало. Никакая имперская власть не была в
состоянии покончить с вооруженной оппозицией, так как главная цель этой
оппозиции всегда состояла в том, чтобы убрать само колониальное
присутствие.
- Как вы думаете, каков главный урок колониального присутствия на
Ближнем Востоке французов и британцев, прежде всего для американцев,
учитывая их экспансию в регионе?
- Ключевой «урок», если тут есть хоть один, это то, что иностранная
оккупация порождает непримиримое сопротивление, и сбор разведданных
должен начаться с признания этого факта вместо того, чтобы
предполагать, что стратегии разделяй и властвуй, поиск помощников среди
местных, или поддержка одного сообщества против другого могут в
конечном счете заставить тихое большинство принять иностранное
присутствие.
| 